"Гуляй с голандками, целуй француженок и трахай американок"
Название: Художник и натурщик. Цветной рисунок.
Фэндом: D. Gray-mаn
Автор: Kawaii Usagi Lavi и Azymi.
Бета: caramel_lemon
Пейринг: Канда/Аллен
Рейтинг: PG-13
Жанр: поседневность. (а как ещё можно назвать кусочек жизни?)
Статус: завершён. Мини. 2 564 слов
Размещение: запрещено
Дисклеймер: Хошино-сан
Предупреждение: ООС, слеш, AU
Саммари: Когда человек ничего не видит, когда у него пустой и безжизненный взгляд в его жизни всегда появиться тот, кто исправит это «недоразумение»
От Автора (Азуми): Меня заставили!
От Автора (Лави): Ога, заставили тем, что сказали все плюсы письма *сама коварность*
читать дальшеШел дождь, омывая улицы, освежая дома, дороги, людей, смывая будничную рутину и грязь. Юноша так же медленно плыл по течению, как стоящие в пробках автомобили. Зной давно прошел и исчез, по-хорошему стоило раскрыть зонтик, но дождь завораживал, падая на лицо, стекая по одежде, волосам, словно глоток свежего воздуха. Запах озона и свежести, душ для этого города, был освежающим, будоражащим мысли.
В такую погоду хотелось просто стоять под дождем, остановить мгновенье, не шевелясь, становясь частью вселенной, частью музыки играющих капель, летящих брызг, грандиозного веселья природы. А люди спешили, прячась от дождя, какая-то пожилая пара ютилась под маленьким зонтиком. Они обнимали друг друга и улыбались, словно снова молодея. Дети смялись, какой-то мальчишка теребил мать за юбку, тыкая в сторону улицы, и повторял так невинно, по-детски: “Мам, мам, смотри, дождь, дождь идет!”
Это вызывало невольную улыбку, вот только улыбаться совсем не хотелось, уголки губ были опушены чуть вниз, хотя парень был рад, искренне рад дождю. Возможно, ему удалось смыть свою грусть этим дождём.
Небо было серое, но даже за ним тогда, а может и сейчас, просвет. Где-то на краю, на линии горизонта уже расступались тучи, значило ли это, что скоро закончиться этот шум? Нарастающий гул, звук падающих капель по крышам, остановкам, асфальту? Это значило, что скоро, привычный и суетливый мир вернется. Опустевшие в миг улицы снова заполнялись, поглощая толпы людей. Это значило, что здания кафе, книжных магазинов, булочных, метро снова выплюнут их сюда. Заставляя стать частью еще одного потока, глобального, потрясающего, фееричного. Однако молодому человеку он нравился больше в исполнении дождя, в потоках воды бегущих по асфальту.
Потом люди будут ходить и твердить, что вокруг слишком грязно, что нельзя наступить, что мокро, сыро и холодно, а он будет улыбаться, смотря на обновленный, свежий мир, на ожившую сочную листву, освободившуюся от пыли. А пока шёл дождь, унося все мысли с собой, вместе со своими потоками грязной воды.
На юношу кто-то налетел, сбивая его с ног так, что тот падает в одну из луж:
- Что ты стоишь посреди улицы, придурок!
- Смотри куда прешь! Или очки подарить?!
- А не надо стоять посреди улицы и на тучи пялиться, мелкий, ― брюнет фыркнул, поправив длинный хвост чёрных, цвета воронова крыла, волос.
Парень поднял задумчиво-потерянный взгляд, смотря, словно сквозь насмешливого юношу, молча, кивнул, кажется даже не собираясь подниматься, он просто смотрел куда-то сквозь, куда-то в небо. Складывалось ощущение, что остального мира в его глазах не существует. Что все и вся, попадающие под воздействие этих глаз становилось прозрачным, а после и вовсе исчезало.
Брюнет посмотрел на юношу и, беззлобно фыркнув, посмотрел тоже на небо. Он не понимал, что мог увидеть там этот человек, он видел только черно-серые тучи и тусклую луну, которую почти не было видно.
Снова посмотрев на юношу, лежащего на асфальте, брюнет ушел, не оборачиваясь. Его опять не заметили.
***
Солнечный день, поющие птицы, шум листвы, стрекочущие кузнечики и летающие бабочки. Голубое небо, покрытое легкой дымкой облаков, перистых, рваных, где-то на краю парка кучевых. Тучи плыли по небу, скрывая за собой солнце, рождая танцующие тени. Ветер играл с листвой, зарываясь в траве, тычась носом в щеку, перебирая волосы, все время пытаясь унести не закрепленные на планшете листы.
Краски остались где-то на дне портфеля, в руках карандаш, то и дело скользящий по бумаге, даря ей новые штрихи и оттенки. Ластик лежал в стороне за ненадобностью ― юноша не пользовался им из принципа, ведь хороший художник может обойтись без него, просто не ошибаясь в линиях, выхватывая момент и запоминая его навсегда, вернее, до тех пор, пока тот не будет перенесен на бумагу. Но природные пейзажи быстро наскучили, так же, как и люди, так же, как и танцующие тени, камни, травы, цветы.
Сейчас, марая бумагу, молодой человек снова и снова изображал лицо, вернее глаза. Но каждый раз новый листок летел куда-то в сторону: не было в этих глазах той жизни, той искры, такой необходимой жизни, огня, что делало их незавершенными и даже не живыми, без эмоционально холодными, надменными, грустными, пустыми, а иногда даже мертвыми, но все эти эмоции были не теми. Они не подходили, совершенно. Эти глаза, возникшие в голове, возможно, часть картинки, что осталась на память от очередного прохожего, они завораживали…
Новый листок полетел на землю, а парень начал новый эскиз.
Юноша заметил, как кто-то поднял листок и начал вертеть его в руке, рассматривая. Лист, который он поднял, был самым первым, и, наверное, самым удачным из всех: на нём глаза были ближе всего к тем.
- Что это такое? ― спросил надменный и самоуверенный голос.
- Это лучший из неудавшихся эскизов, ― поднимая глаза, парень застыл, на долю мгновения. Эти глаза, это лицо… неужели это был тот самый прохожий?
Белая рубашка, подчеркивающая достоинства тела, обтягивающие брюки, но не слишком, в меру, самую малость расклешенные в низу. Брюнет напротив, да именно брюнет, с иссиня-черными волосами, длинным высоким хвостом и выпущенными прядями, смотрелся более чем эффектно, тело было явно спортивным, но даже это отошло на второй план.
Наконец-то, художник понял, чего не хватало рисунку, чего не было в этих, нарисованных глазах. Доля секунды, прошедший между ними ветер и карандаш уже скрепивший по бумаге. Наконец-то он понял, увидел, распознал то, чего так нахватало. Этого ледяного пламени, силы, твердости, особой стати. Казалось, что тело случайно встретившейся натуры само подсказывало о том, что должны отражать эти глаза. Последний рисунок был закончен.
- Ты не можешь просто нарисовать глаза? ― Судьба ли это? Судьба ли то, что они снова встретились? Юноша поправил волосы и вырвал лист бумаги прямо из рук парня. – Что это?
- Почему же не могу…. Могу, ― юноша задумчиво смотрел на листок, ― Эй, отдай!
- Это что мои глаза что ли? ― с равнодушием и высокомерием он смотрел на рисунок, подняв его над собой и смотря снизу вверх.
- Ну а даже если так то, что с того? Дай сюда! – парень поднялся, сокращая дистанцию и подпрыгнув, попытался вырвать из чужих рук рисунок.
- Порвёшь еще, ― усмехнулся брюнет.
Блондин недовольно смотрел на усмехающегося парня, все еще ожидая, когда ему вернут несчастный клочок бумаги.
- Не порву, не переживай, ― мальчишка хмурился.
Вернув юноше обратно листок с глазами, брюнет ушел, так и не сказав ни слова, тихо положив в карман другой рисунок… тот не завершённый.
***
Уже прошло почти полгода с того момента, как он заметил этого человека. Человека, который стоял посреди коридора, многим мешая этим, и смотрел через окно на небо, с которого падали крупные слёзы в виде дождя.
Тогда Канда Юу, парень, подрабатывающий в академии изобразительного искусства натурщиком, очень заинтересовался им. Но даже когда он остался с этим человеком в коридоре один на один, взгляд того юноши прошёл сквозь него, словно не видя его, что очень удивило и даже… интриговало.
Проходили месяца, и однажды они встретились лицом к лицу, когда Канду попросили позировать обнаженным для класса, где учился этот юноша. Но тот так и не заметил его. Нет, он нарисовал его лучше всех, но это был словно манекен, в котором нет души, а лицо было всё так же в примерных чертах. Словно его не интересовало ничего, кроме того, что надо нарисовать.
Юу стала раздражать эта постоянная меланхоличность и то, что его не замечают. Он ясно хотел это исправить. И как можно скорее.
- Канда-кун, сегодня Лави не будет, так что не мог бы ты занять его место. Позировать надо полуобнажённым, ― сказал низкий пухлый мужчина, у которого почти не было шеи, глаза бусинки странно сверкали из-под очков половинок, и он постоянно теребил шляпу ужасного лилового цвета
Брюнет, поправив свои длинные волосы, только фыркнул, но согласился. Ведь это снова был класс того человека. Зайдя в класс и встав в центр, Канда повернулся лицом к тому человеку.
- Аллен-кун, чуть подвиньтесь, ― смешно подбежав к тому человеку, преподаватель начал жестикулировать пухлыми и коротенькими ручками так, чтобы Аллен подвинулся чуть назад. Когда тот это сделал, мужчина начал довольно улыбаться, отчего начал походить на свинью, и тонким голосом затараторил:
- Итак, сегодня у нас снова будет этот очаровательный юноша, если кто-то забыл, его зовут Канда. Он у нас будет позировать полуобнажённым. Приступаем, если что ― я на другом конце кабинета и вас прекрасно слышу. Не отвлекаемся, ― мужчина быстрой походкой пошёл к своему столу не забыв дать подзатыльник парню, который его не слушал, а разговаривал с ближайшей к нему девушкой.
- …Канда, да, - тихо повторил юноша, стараясь не смотреть на натурщика, который словно назло стоял к нему лицом. А тем временем рука уже сама набрасывала очертания силуэта, вырисовывала линии тела, прорисовывая тени, казалось, давно знакомого тела. Аллен редко поднимал глаза на натуру, обычно ему было это не нужно, а тут, он просто хотел запомнить, ему нравилось смотреть на этого парня. Но по обыкновению, юноша пытался абстрагироваться, а в итоге, сделав несколько набросков и услышав о том, что пара окончена, предпочел тут же скрыться из класса.
А все из-за дурацкой привычки: если блондину нравился человек, просто в качестве манекена, если он привлекал его внимания, выпадая из общего спектра лиц, он всегда просил того стать натурщиком, персонально для себя, ненадолго, всего на один рисунок, хотя некоторые появлялись снова. Однако в данной ситуации, парень решил, что лучше воздержаться от подобного рода просьб и предложений ― брюнет был явно не из тех, кто согласится на такое, в этом Уолкер отчего-то не сомневался.
***
Время летело стремительно, парень наблюдал за натурщиком, нечасто, но наблюдал, иногда зарисовывая его жесты, движения, новые взгляды. Странно, он и не заметил, как накопилась серия работ, эскизов, разноплановых набросков. Во время наблюдений Аллен запомнил изменения настроения, черты характера, жесты, то, что в итоге создавало полный образ человека, которого ему снова и снова хотелось изобразить.
Однажды, когда Аллен шел по академии, его резко потянули в ближайший кабинет и прижали к стене, наваливаясь на него горячим телом. Темно-синие глаза били слишком близко, чтобы оторваться от них, а горячее дыхание обжигало губы.
- Какого чёрта ты следишь за мной, мелочь, ― шёпот прямо в губы был слишком манящим и дурманящим. Юноше захотелось рисовать.
- Я хочу их нарисовать… ― зачарованно пробормотал юноша и только после сказанного понял, что ляпнул.
- Чего? ― отпустив юношу, Канда высокомерно посмотрел на него. ― Ты псих что ли, мояши?
- Стань моим натурщиком только на один раз! – вот теперь пути назад не было, а парень тихо сожалел о том, что так и не научился держать язык за зубами.
- Ты спятил?
- Это значит «нет»?
- А что мне за это будет?
- А чего ты хочешь?
- А что ты можешь за это дать?
- А какие есть предложения?
- А как насчёт заплатить натурой? ― усмехнулся Канда, оценивающе посматривая на юношу.
- А не слишком ли?
- А есть ещё предложения?
- А тебя интересует только это?
- А что ты мне ещё можешь дать?
- Я не знаю.
Канда посмотрел на юношу долгим выжидающим взглядом еще раз, а потом фыркнул.
- Во сколько и где?
- Сегодня, после занятий у входа, дальше ко мне, ― немного опешив, выдал парень.
- Не опаздывай, мелочь. Опоздаешь ― ждать не буду, ― после этих слов Юу ушёл.
- Я не мелочь! – прозвучало вдогонку.
***
- У меня это, немного не убрано, ― виновато пробубнил юноша, открывая дверь своей маленькой квартиры.
Коридор был достаточно узок. Одиноко стоящая вешалка в углу и несколько пар обуви. Следом шла просторная комната, хотя просторной она казалась лишь из-за отсутствия в ней каких-либо вещей. Вернее было бы сказать… в комнате стояла кровать, где-то в углу, достаточно просторная и не аккуратно заправленная. Напротив, у окна располагался стол, пару стульев, небольшой холодильник и миниатюрная, больше похожая на походную, печка. В углу, рядом с дверью, ведущей в ванную, находился гардеробный шкаф. В центре комнаты располагался мольберт, а на полу ютились краски, различного рода драпировки, кнопки, кое-где разбросанные по полу карандаши и многое другое.
- Немного? ― Усмехнулся Канда, нагло проходя в глубь, снимая пиджак и расстегивая ворот рубашки до груди, и садясь на кровать широко расставляя ноги.
Юноша сглотнул, наблюдая за этим действом, хотя убираться, как следовало бы, не кинулся, лишь достал чистый лист, а после стал копаться в сумке в поисках карандаша, предпочитая молчать.
Пока юноша копался, Канда сделал низкий хвост и расстегнул себе ширинку, чтобы выглядеть более эффектно. Заметив, как сглотнул хозяин квартиры, Юу начал получать удовольствие от сложившийся ситуации.
Раздался простой и тихий звук, который было тяжело не услышать в повисшем молчании, Аллен напрягся, но старался держаться достойно, найдя, наконец, карандаш и чудом не уронив тот в порыве очередного прихода, парень шумно вздохнул, поднимая взгляд и все-таки тут же его отводя.
- Тебя так и рисовать?
- Мне надо раздеться?
- Как хочешь, ― парень тихо фыркнул.
- Думаю, и так подойдёт.
В комнате воцарилась тишина, нарушаемая лишь шумом штрихов, тихим, равномерным пошкрябыванием в моменты соприкосновения бумаги с грифелем, однако после смены карандаша, звук стал еще тише. Несколько раз, посмотрев на натурщика, парень полностью углубился в рисунок, уже не переводя взгляда на скучающую натуру. Взгляд блондина был сосредоточенным и отстраненным одновременно, казалось, что он не замечает ничего вокруг.
Юноша не заметил, как Канда встал со своего места и, обойдя его со спины, начал смотреть на рисунок. Черты его тела на бумаге уже передавали какую-то манящую энергию, они заворачивали. На рисунке плохо были видны черты лица, но уже была хорошо прорисована кровать и расслабленное тело, сидящее на ней, чуть откинувшееся назад, показывая всю свое красоту.
- Хорошо получается, ― горячо прошептал он, склонившись над самым ухом Аллена, игриво кусая за мочку и чуть оттягивая её.
Юноша испуганно дернулся, чуть не вскрикнув, инстинктивно отстраняясь от источника “опасности” и подскакивая, резко развернулся, прижимая руку к слегка покусанному уху.
- Я ведь тебе нравлюсь, мелкий, ― усмехнувшись, Канда приобнял того за талию. ― И не только же моё тело.
- Какого ты творишь?! – Уолкер задохнулся от возмущения, но почему-то сразу натурщика не оттолкнул, а после, кипя подобно чайнику, скинул чужие руки с собственной талии, но тут же ухватился за них, потеряв равновесие.
Канда полностью опустил юношу, давая тому упасть, и чуть заметно вздохнул. «Как же с ним сложно».
- Видимо я больше не нужен тебе?
Парень же просто наблюдал за тем, как натурщик разворачивается и уходит. После затянувшегося молчания, буквально повисшего в уже опустевшей квартире, Аллен поднялся и снова сел за рисунок. Он боялся потерять любую деталь, забыть, упустить момент и время, позволяя уйти брюнету. Канда остановился, посмотрев в чужие окна в последний раз, больше они не увидятся.
***
Работа, до это кипевшая полным ходом, наконец, возымела успех. Зал был готов к приему гостей. Традиционный фуршет, работы начинающих художников и выставка Аллена Уолкера, серии его работ, вершиной которой являлся потрет молодого человека, выполненный в цвете. Он был досконального точен, словно это была фотография, а вернее человек сам стоял перед тобой, но чувствовалось, что это потрясающее произведение искусства, восхитительный рисунок. Прием был начат, ценители искусств, журналисты, улыбающийся юноша, который, казалось, излучал солнечное тепло ― настолько его улыбка была светла, взгляд, который казалось, видел только вас.
Однако это было далеко не так, могло показаться, что парень ищет кого-то глазами, хотя, возможно, это была лишь иллюзия. Вспышки фотоаппаратов, светские беседы, разговоры, сделки, полезные связи. Вечер удался на славу, этого нельзя было отрицать, новая работа вызвала большой ажиотаж, однако Уолкер ушел немного печальным, со стороны могло показаться, что он просто спокоен или устал, хотя ему было все равно, с той последней встрече времени прошло больше года. С того момента он не раз думал о том, что стоило тогда броситься следом, окликнуть, остановить, но ни разу не пожалел о том, что не сделал этого. Медленно идя по улицам и любуясь вечерним, практически ночным городом художник разглядел знакомый силуэт в дали, но стоило моргнуть и наваждение исчезло. Юноша усмехнулся, решив, что фантазия разыгралась в очередной раз, и неспешно побрел домой: завтрашний день обещал много работы.
Закрыв ммс с незнакомого номера, Канда направился дальше по улице.
«Хорошая работа вышла, мояши.»
Фэндом: D. Gray-mаn
Автор: Kawaii Usagi Lavi и Azymi.
Бета: caramel_lemon
Пейринг: Канда/Аллен
Рейтинг: PG-13
Жанр: поседневность. (а как ещё можно назвать кусочек жизни?)
Статус: завершён. Мини. 2 564 слов
Размещение: запрещено
Дисклеймер: Хошино-сан
Предупреждение: ООС, слеш, AU
Саммари: Когда человек ничего не видит, когда у него пустой и безжизненный взгляд в его жизни всегда появиться тот, кто исправит это «недоразумение»
От Автора (Азуми): Меня заставили!
От Автора (Лави): Ога, заставили тем, что сказали все плюсы письма *сама коварность*
читать дальшеШел дождь, омывая улицы, освежая дома, дороги, людей, смывая будничную рутину и грязь. Юноша так же медленно плыл по течению, как стоящие в пробках автомобили. Зной давно прошел и исчез, по-хорошему стоило раскрыть зонтик, но дождь завораживал, падая на лицо, стекая по одежде, волосам, словно глоток свежего воздуха. Запах озона и свежести, душ для этого города, был освежающим, будоражащим мысли.
В такую погоду хотелось просто стоять под дождем, остановить мгновенье, не шевелясь, становясь частью вселенной, частью музыки играющих капель, летящих брызг, грандиозного веселья природы. А люди спешили, прячась от дождя, какая-то пожилая пара ютилась под маленьким зонтиком. Они обнимали друг друга и улыбались, словно снова молодея. Дети смялись, какой-то мальчишка теребил мать за юбку, тыкая в сторону улицы, и повторял так невинно, по-детски: “Мам, мам, смотри, дождь, дождь идет!”
Это вызывало невольную улыбку, вот только улыбаться совсем не хотелось, уголки губ были опушены чуть вниз, хотя парень был рад, искренне рад дождю. Возможно, ему удалось смыть свою грусть этим дождём.
Небо было серое, но даже за ним тогда, а может и сейчас, просвет. Где-то на краю, на линии горизонта уже расступались тучи, значило ли это, что скоро закончиться этот шум? Нарастающий гул, звук падающих капель по крышам, остановкам, асфальту? Это значило, что скоро, привычный и суетливый мир вернется. Опустевшие в миг улицы снова заполнялись, поглощая толпы людей. Это значило, что здания кафе, книжных магазинов, булочных, метро снова выплюнут их сюда. Заставляя стать частью еще одного потока, глобального, потрясающего, фееричного. Однако молодому человеку он нравился больше в исполнении дождя, в потоках воды бегущих по асфальту.
Потом люди будут ходить и твердить, что вокруг слишком грязно, что нельзя наступить, что мокро, сыро и холодно, а он будет улыбаться, смотря на обновленный, свежий мир, на ожившую сочную листву, освободившуюся от пыли. А пока шёл дождь, унося все мысли с собой, вместе со своими потоками грязной воды.
На юношу кто-то налетел, сбивая его с ног так, что тот падает в одну из луж:
- Что ты стоишь посреди улицы, придурок!
- Смотри куда прешь! Или очки подарить?!
- А не надо стоять посреди улицы и на тучи пялиться, мелкий, ― брюнет фыркнул, поправив длинный хвост чёрных, цвета воронова крыла, волос.
Парень поднял задумчиво-потерянный взгляд, смотря, словно сквозь насмешливого юношу, молча, кивнул, кажется даже не собираясь подниматься, он просто смотрел куда-то сквозь, куда-то в небо. Складывалось ощущение, что остального мира в его глазах не существует. Что все и вся, попадающие под воздействие этих глаз становилось прозрачным, а после и вовсе исчезало.
Брюнет посмотрел на юношу и, беззлобно фыркнув, посмотрел тоже на небо. Он не понимал, что мог увидеть там этот человек, он видел только черно-серые тучи и тусклую луну, которую почти не было видно.
Снова посмотрев на юношу, лежащего на асфальте, брюнет ушел, не оборачиваясь. Его опять не заметили.
***
Солнечный день, поющие птицы, шум листвы, стрекочущие кузнечики и летающие бабочки. Голубое небо, покрытое легкой дымкой облаков, перистых, рваных, где-то на краю парка кучевых. Тучи плыли по небу, скрывая за собой солнце, рождая танцующие тени. Ветер играл с листвой, зарываясь в траве, тычась носом в щеку, перебирая волосы, все время пытаясь унести не закрепленные на планшете листы.
Краски остались где-то на дне портфеля, в руках карандаш, то и дело скользящий по бумаге, даря ей новые штрихи и оттенки. Ластик лежал в стороне за ненадобностью ― юноша не пользовался им из принципа, ведь хороший художник может обойтись без него, просто не ошибаясь в линиях, выхватывая момент и запоминая его навсегда, вернее, до тех пор, пока тот не будет перенесен на бумагу. Но природные пейзажи быстро наскучили, так же, как и люди, так же, как и танцующие тени, камни, травы, цветы.
Сейчас, марая бумагу, молодой человек снова и снова изображал лицо, вернее глаза. Но каждый раз новый листок летел куда-то в сторону: не было в этих глазах той жизни, той искры, такой необходимой жизни, огня, что делало их незавершенными и даже не живыми, без эмоционально холодными, надменными, грустными, пустыми, а иногда даже мертвыми, но все эти эмоции были не теми. Они не подходили, совершенно. Эти глаза, возникшие в голове, возможно, часть картинки, что осталась на память от очередного прохожего, они завораживали…
Новый листок полетел на землю, а парень начал новый эскиз.
Юноша заметил, как кто-то поднял листок и начал вертеть его в руке, рассматривая. Лист, который он поднял, был самым первым, и, наверное, самым удачным из всех: на нём глаза были ближе всего к тем.
- Что это такое? ― спросил надменный и самоуверенный голос.
- Это лучший из неудавшихся эскизов, ― поднимая глаза, парень застыл, на долю мгновения. Эти глаза, это лицо… неужели это был тот самый прохожий?
Белая рубашка, подчеркивающая достоинства тела, обтягивающие брюки, но не слишком, в меру, самую малость расклешенные в низу. Брюнет напротив, да именно брюнет, с иссиня-черными волосами, длинным высоким хвостом и выпущенными прядями, смотрелся более чем эффектно, тело было явно спортивным, но даже это отошло на второй план.
Наконец-то, художник понял, чего не хватало рисунку, чего не было в этих, нарисованных глазах. Доля секунды, прошедший между ними ветер и карандаш уже скрепивший по бумаге. Наконец-то он понял, увидел, распознал то, чего так нахватало. Этого ледяного пламени, силы, твердости, особой стати. Казалось, что тело случайно встретившейся натуры само подсказывало о том, что должны отражать эти глаза. Последний рисунок был закончен.
- Ты не можешь просто нарисовать глаза? ― Судьба ли это? Судьба ли то, что они снова встретились? Юноша поправил волосы и вырвал лист бумаги прямо из рук парня. – Что это?
- Почему же не могу…. Могу, ― юноша задумчиво смотрел на листок, ― Эй, отдай!
- Это что мои глаза что ли? ― с равнодушием и высокомерием он смотрел на рисунок, подняв его над собой и смотря снизу вверх.
- Ну а даже если так то, что с того? Дай сюда! – парень поднялся, сокращая дистанцию и подпрыгнув, попытался вырвать из чужих рук рисунок.
- Порвёшь еще, ― усмехнулся брюнет.
Блондин недовольно смотрел на усмехающегося парня, все еще ожидая, когда ему вернут несчастный клочок бумаги.
- Не порву, не переживай, ― мальчишка хмурился.
Вернув юноше обратно листок с глазами, брюнет ушел, так и не сказав ни слова, тихо положив в карман другой рисунок… тот не завершённый.
***
Уже прошло почти полгода с того момента, как он заметил этого человека. Человека, который стоял посреди коридора, многим мешая этим, и смотрел через окно на небо, с которого падали крупные слёзы в виде дождя.
Тогда Канда Юу, парень, подрабатывающий в академии изобразительного искусства натурщиком, очень заинтересовался им. Но даже когда он остался с этим человеком в коридоре один на один, взгляд того юноши прошёл сквозь него, словно не видя его, что очень удивило и даже… интриговало.
Проходили месяца, и однажды они встретились лицом к лицу, когда Канду попросили позировать обнаженным для класса, где учился этот юноша. Но тот так и не заметил его. Нет, он нарисовал его лучше всех, но это был словно манекен, в котором нет души, а лицо было всё так же в примерных чертах. Словно его не интересовало ничего, кроме того, что надо нарисовать.
Юу стала раздражать эта постоянная меланхоличность и то, что его не замечают. Он ясно хотел это исправить. И как можно скорее.
- Канда-кун, сегодня Лави не будет, так что не мог бы ты занять его место. Позировать надо полуобнажённым, ― сказал низкий пухлый мужчина, у которого почти не было шеи, глаза бусинки странно сверкали из-под очков половинок, и он постоянно теребил шляпу ужасного лилового цвета
Брюнет, поправив свои длинные волосы, только фыркнул, но согласился. Ведь это снова был класс того человека. Зайдя в класс и встав в центр, Канда повернулся лицом к тому человеку.
- Аллен-кун, чуть подвиньтесь, ― смешно подбежав к тому человеку, преподаватель начал жестикулировать пухлыми и коротенькими ручками так, чтобы Аллен подвинулся чуть назад. Когда тот это сделал, мужчина начал довольно улыбаться, отчего начал походить на свинью, и тонким голосом затараторил:
- Итак, сегодня у нас снова будет этот очаровательный юноша, если кто-то забыл, его зовут Канда. Он у нас будет позировать полуобнажённым. Приступаем, если что ― я на другом конце кабинета и вас прекрасно слышу. Не отвлекаемся, ― мужчина быстрой походкой пошёл к своему столу не забыв дать подзатыльник парню, который его не слушал, а разговаривал с ближайшей к нему девушкой.
- …Канда, да, - тихо повторил юноша, стараясь не смотреть на натурщика, который словно назло стоял к нему лицом. А тем временем рука уже сама набрасывала очертания силуэта, вырисовывала линии тела, прорисовывая тени, казалось, давно знакомого тела. Аллен редко поднимал глаза на натуру, обычно ему было это не нужно, а тут, он просто хотел запомнить, ему нравилось смотреть на этого парня. Но по обыкновению, юноша пытался абстрагироваться, а в итоге, сделав несколько набросков и услышав о том, что пара окончена, предпочел тут же скрыться из класса.
А все из-за дурацкой привычки: если блондину нравился человек, просто в качестве манекена, если он привлекал его внимания, выпадая из общего спектра лиц, он всегда просил того стать натурщиком, персонально для себя, ненадолго, всего на один рисунок, хотя некоторые появлялись снова. Однако в данной ситуации, парень решил, что лучше воздержаться от подобного рода просьб и предложений ― брюнет был явно не из тех, кто согласится на такое, в этом Уолкер отчего-то не сомневался.
***
Время летело стремительно, парень наблюдал за натурщиком, нечасто, но наблюдал, иногда зарисовывая его жесты, движения, новые взгляды. Странно, он и не заметил, как накопилась серия работ, эскизов, разноплановых набросков. Во время наблюдений Аллен запомнил изменения настроения, черты характера, жесты, то, что в итоге создавало полный образ человека, которого ему снова и снова хотелось изобразить.
Однажды, когда Аллен шел по академии, его резко потянули в ближайший кабинет и прижали к стене, наваливаясь на него горячим телом. Темно-синие глаза били слишком близко, чтобы оторваться от них, а горячее дыхание обжигало губы.
- Какого чёрта ты следишь за мной, мелочь, ― шёпот прямо в губы был слишком манящим и дурманящим. Юноше захотелось рисовать.
- Я хочу их нарисовать… ― зачарованно пробормотал юноша и только после сказанного понял, что ляпнул.
- Чего? ― отпустив юношу, Канда высокомерно посмотрел на него. ― Ты псих что ли, мояши?
- Стань моим натурщиком только на один раз! – вот теперь пути назад не было, а парень тихо сожалел о том, что так и не научился держать язык за зубами.
- Ты спятил?
- Это значит «нет»?
- А что мне за это будет?
- А чего ты хочешь?
- А что ты можешь за это дать?
- А какие есть предложения?
- А как насчёт заплатить натурой? ― усмехнулся Канда, оценивающе посматривая на юношу.
- А не слишком ли?
- А есть ещё предложения?
- А тебя интересует только это?
- А что ты мне ещё можешь дать?
- Я не знаю.
Канда посмотрел на юношу долгим выжидающим взглядом еще раз, а потом фыркнул.
- Во сколько и где?
- Сегодня, после занятий у входа, дальше ко мне, ― немного опешив, выдал парень.
- Не опаздывай, мелочь. Опоздаешь ― ждать не буду, ― после этих слов Юу ушёл.
- Я не мелочь! – прозвучало вдогонку.
***
- У меня это, немного не убрано, ― виновато пробубнил юноша, открывая дверь своей маленькой квартиры.
Коридор был достаточно узок. Одиноко стоящая вешалка в углу и несколько пар обуви. Следом шла просторная комната, хотя просторной она казалась лишь из-за отсутствия в ней каких-либо вещей. Вернее было бы сказать… в комнате стояла кровать, где-то в углу, достаточно просторная и не аккуратно заправленная. Напротив, у окна располагался стол, пару стульев, небольшой холодильник и миниатюрная, больше похожая на походную, печка. В углу, рядом с дверью, ведущей в ванную, находился гардеробный шкаф. В центре комнаты располагался мольберт, а на полу ютились краски, различного рода драпировки, кнопки, кое-где разбросанные по полу карандаши и многое другое.
- Немного? ― Усмехнулся Канда, нагло проходя в глубь, снимая пиджак и расстегивая ворот рубашки до груди, и садясь на кровать широко расставляя ноги.
Юноша сглотнул, наблюдая за этим действом, хотя убираться, как следовало бы, не кинулся, лишь достал чистый лист, а после стал копаться в сумке в поисках карандаша, предпочитая молчать.
Пока юноша копался, Канда сделал низкий хвост и расстегнул себе ширинку, чтобы выглядеть более эффектно. Заметив, как сглотнул хозяин квартиры, Юу начал получать удовольствие от сложившийся ситуации.
Раздался простой и тихий звук, который было тяжело не услышать в повисшем молчании, Аллен напрягся, но старался держаться достойно, найдя, наконец, карандаш и чудом не уронив тот в порыве очередного прихода, парень шумно вздохнул, поднимая взгляд и все-таки тут же его отводя.
- Тебя так и рисовать?
- Мне надо раздеться?
- Как хочешь, ― парень тихо фыркнул.
- Думаю, и так подойдёт.
В комнате воцарилась тишина, нарушаемая лишь шумом штрихов, тихим, равномерным пошкрябыванием в моменты соприкосновения бумаги с грифелем, однако после смены карандаша, звук стал еще тише. Несколько раз, посмотрев на натурщика, парень полностью углубился в рисунок, уже не переводя взгляда на скучающую натуру. Взгляд блондина был сосредоточенным и отстраненным одновременно, казалось, что он не замечает ничего вокруг.
Юноша не заметил, как Канда встал со своего места и, обойдя его со спины, начал смотреть на рисунок. Черты его тела на бумаге уже передавали какую-то манящую энергию, они заворачивали. На рисунке плохо были видны черты лица, но уже была хорошо прорисована кровать и расслабленное тело, сидящее на ней, чуть откинувшееся назад, показывая всю свое красоту.
- Хорошо получается, ― горячо прошептал он, склонившись над самым ухом Аллена, игриво кусая за мочку и чуть оттягивая её.
Юноша испуганно дернулся, чуть не вскрикнув, инстинктивно отстраняясь от источника “опасности” и подскакивая, резко развернулся, прижимая руку к слегка покусанному уху.
- Я ведь тебе нравлюсь, мелкий, ― усмехнувшись, Канда приобнял того за талию. ― И не только же моё тело.
- Какого ты творишь?! – Уолкер задохнулся от возмущения, но почему-то сразу натурщика не оттолкнул, а после, кипя подобно чайнику, скинул чужие руки с собственной талии, но тут же ухватился за них, потеряв равновесие.
Канда полностью опустил юношу, давая тому упасть, и чуть заметно вздохнул. «Как же с ним сложно».
- Видимо я больше не нужен тебе?
Парень же просто наблюдал за тем, как натурщик разворачивается и уходит. После затянувшегося молчания, буквально повисшего в уже опустевшей квартире, Аллен поднялся и снова сел за рисунок. Он боялся потерять любую деталь, забыть, упустить момент и время, позволяя уйти брюнету. Канда остановился, посмотрев в чужие окна в последний раз, больше они не увидятся.
***
Работа, до это кипевшая полным ходом, наконец, возымела успех. Зал был готов к приему гостей. Традиционный фуршет, работы начинающих художников и выставка Аллена Уолкера, серии его работ, вершиной которой являлся потрет молодого человека, выполненный в цвете. Он был досконального точен, словно это была фотография, а вернее человек сам стоял перед тобой, но чувствовалось, что это потрясающее произведение искусства, восхитительный рисунок. Прием был начат, ценители искусств, журналисты, улыбающийся юноша, который, казалось, излучал солнечное тепло ― настолько его улыбка была светла, взгляд, который казалось, видел только вас.
Однако это было далеко не так, могло показаться, что парень ищет кого-то глазами, хотя, возможно, это была лишь иллюзия. Вспышки фотоаппаратов, светские беседы, разговоры, сделки, полезные связи. Вечер удался на славу, этого нельзя было отрицать, новая работа вызвала большой ажиотаж, однако Уолкер ушел немного печальным, со стороны могло показаться, что он просто спокоен или устал, хотя ему было все равно, с той последней встрече времени прошло больше года. С того момента он не раз думал о том, что стоило тогда броситься следом, окликнуть, остановить, но ни разу не пожалел о том, что не сделал этого. Медленно идя по улицам и любуясь вечерним, практически ночным городом художник разглядел знакомый силуэт в дали, но стоило моргнуть и наваждение исчезло. Юноша усмехнулся, решив, что фантазия разыгралась в очередной раз, и неспешно побрел домой: завтрашний день обещал много работы.
Закрыв ммс с незнакомого номера, Канда направился дальше по улице.
«Хорошая работа вышла, мояши.»
@темы: Творчество.
